Неточные совпадения
— Был проповедник здесь, в подвале жил, требухой торговал на Сухаревке. Учил: камень — дурак, дерево — дурак, и бог — дурак! Я тогда молчал. «Врешь, думаю, Христос — умен!» А теперь — знаю: все это для утешения! Все — слова. Христос тоже — мертвое слово. Правы отрицающие, а не утверждающие. Что можно утверждать против ужаса? Ложь. Ложь утверждается. Ничего нет, кроме
великого горя человеческого. Остальное — дома, и веры, и всякая роскошь, и
смирение — ложь!
А вслед за сим на новопреставившегося старца посыпались уже осуждения и самые даже обвинения: «Несправедливо учил; учил, что жизнь есть
великая радость, а не
смирение слезное», — говорили одни, из наиболее бестолковых.
Но спасет Бог людей своих, ибо
велика Россия
смирением своим.
Они полагали, что делить предрассудки народа — значит быть с ним в единстве, что жертвовать своим разумом, вместо того чтоб развивать разум в народе, —
великий акт
смирения.
Он проповедует
смирение разума перед историческими силами, признает особую нравственность для завоевателей, для
великих художников и пр.
— И если бы всегда подле Nicolas (отчасти пела уже Варвара Петровна) находился тихий,
великий в
смирении своем Горацио, — другое прекрасное выражение ваше, Степан Трофимович, — то, может быть, он давно уже был бы спасен от грустного и «внезапного демона иронии», который всю жизнь терзал его.
Смирение свое Прасковья Федоровна поставила себе в
великую заслугу.
С радостной вестью Варвара Петровна поспешила к своим богаделенным и велела им, готовясь к
великому делу, пребывать в посте, молитве и душевном
смирении.
Великие моменты
смирения и послушания легко превращаются в рабство, лицемерие и духовную смерть, если их признать единственными водителями жизни.
«Бог должен стать человеком, человек — Богом, небо должно стать единым с землей, земля должна стать небом» [См. там же, т. IV. «De Signatura Rerum», с. 374.]. «Адам был создан Словом Божьим, но пал из Божьего Слова Любви в Божье Слово Гнева: тогда из благости снова разбудил Бог свое возлюбленное Слово глубочайшего
смирения, любви и милосердия в Адамовом образе гнева и ввел
великое сущее (ens) любви в сущее (ens) разбуженного гнева и преобразил во Христе гневного Адама в святого» [См. там же, т. V. «Mysterium magnum», с. 133–134.]. «Так Христос стал Богочеловеком, а Адам и Авраам во Христе стал Богочеловеком...
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости
смирения.
Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконою Божией Матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство
смирения перед
великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик Божией Матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их.